Политическая динамика миграционных процессов в современной Европе

Владимир ВИДЕМАН
(Европейский Русский Альянс, Лондон)

Доклад на Люксембургском саммите европейских этнических меньшинств (Люксембург, 16-18 мая 2008)
 

Единая Европа как мультикультурное и полиэтническое гражданское сообщество. Титульные и нетитульные нации. Различные формы конфронтационного противопоставления отдельных групп населения. Силы исторической реакции и пропагандистские штампы. Парадоксы глобализации

Современная Европа все больше превращается в глобальное мультикультурное и полиэтническое сообщество, обретающее, к тому же, унифицированное политическое лицо. Общий рынок, единая валюта, отсутствие внутренних границ, сближение правовых норм и растущее влияние наднациональных институтов уже сегодня делает Европу аналогом неоимперского образования с единой внутренней и внешней политикой. Не за горами принятие Евроконституции, и это будет, по-сути, последним штрихом в создании европейского сверхгосударства нового типа — общего дома для всех, населяющих эту часть Света, народов, общин и отдельных граждан. При этом здесь, по определению, не может быть титульных и нетитульных наций. Новые европейцы, по аналогии с древними византийцами — понятие, прежде всего, гражданское. Европа граждан — это формула Единой Европы как исторически продвинутого гражданского сообщества, где расово-этнические и религиозно-культурные характеристики человека не могут служить основой для экономической и политической дискриминации.

Вместе с тем, силы исторической реакции активно сопротивляются утверждению общегражданского идеала, выдвигая тезисы о якобы имеющем месте крахе политики мультикультурной интеграции, сея рознь между различными общинами и социальными формациями континента по принципу "разделяй и властвуй". Кратко перечислим имеющие место основные формы негативного противопоставления:

1. Граждане против неграждан (в отдельно взятой стране)
2. Титульная нация против нетитульных (в отдельно взятой стране)
3. Одна этническая община против других (в отдельно взятой стране или Европе в целом)
4. Граждане Евросоюза против неграждан
5. Один социальный класс против других (в отдельно взятой стране или Европе в целом)
6. Одна религия против других (в отдельно взятой стране или Европе в целом)
7. Одна раса против других (в отдельно взятой стране или Европе в целом)
8. Европейские народы против неевропейских

На практике эти фобии комбинируются между собой в сложносоставные пропагандистские пакеты, характер которых зависит от специфики экономической и культурной ситуации в отдельном регионе, государстве или Европе в целом. Причем, как правило, все они аргументируются задачами сохранения т. н. "европейской идентичности" — защитой национально-культурных особенностей, языка, религиозных традиций, устоев социального государства и демократии в целом. Вместе с тем, набирающий обороты процесс глобализации и идущей на его фоне евроинтеграции приводит к ситуациям, когда "титульные" большинства в рамках одной страны ЕС превращаются в нетитульные меньшинства на всем остальном пространстве Единой Европы, где, в свою очередь, на роль относительного большинства начинают претендовать выходцы вообще из-за пределов европространства как такового.

Миграционная статистика по Европе. Основные этнические диаспоры неевропейского происхождения. Европейские мигранты-переселенцы

Теперь немного статистики: Сегодня население ЕС составляет почти 500 миллионов человек, из них около 10% — мигранты. Это где-то 50 миллионов человек, из которых более 15 миллионов — работающее население, которое производит продукцию, платит налоги и пополняет государственную казну. Рост населения ЕС в последние годы осуществляется на 85% за счет мигрантов. Таким образом, мы видим, что последние образуют в современной Европе внушительную социальную прослойку, обладающую растущим демографическим и экономическим потенциалом.

Если взять Европу в целом, то здесь население "неевропейского происхождения" составляет уже более 30 миллионов человек (или свыше 4% от 700-миллионного населения). Крупнейшими этническими общинами здесь являются следующие:

1. Турецкая (6 млн человек, прежде всего в Германии, Франции, Нидерландах и Австрии)
2. Арабо-берберская (6 млн человек, прежде всего во Франции, Нидерландах и Швеци)
3. Африканская, включая афро-американцев Карибского бассейна (6 млн человек, прежде всего в Великобритании, Франции, Нидерландах и Германии)
4. Индо-пакистанская (5 миллионов, прежде всего в Великобритании)
5. Латиноамериканская (более 2 млн человек, прежде всего в Испании и Италии)
6. Армянская (около полутора млн человек, прежде всего во Франции)
7. Курдская (около полутора млн человек, прежде всего в Германии)
8. Китайская (более 1 млн человек, прежде всего во Франции, Великобритании и Нидерландах)
9. Американская (около 1 млн граждан США, прежде всего в Великобритании, Германии, Италии, Франции, Испании)
10. Филиппинская (полмиллиона человек, прежде всего в Великобритании, Франции и Германии)
11. Ассирийская (около 130 тыс человек)
12. Японская (около 100 тыс человек, прежде всего в Великобритании и Германии)

Вместе с тем, население "европейского происхождения" мигрирует по Европе и миру в целом ничуть не меньше выходцев из других частей Света. К примеру, за пределами Объединенного Королевства проживает около 6 миллионов британских граждан, причем в Испании их число приближается к миллиону. В самой Великобритании проживает до 2 миллионов поляков. Количество русскоговорящего населения в странах Евросоюза составляет около 6 миллионов человек, из них примерно 4 миллиона живут в Германии. Русская община в Лондоне — это не менее 300 тысяч человек. Столько же здесь обитает французов. Еврейская община Евросоюза достигает 1 миллиона человек.

Проблема мультикультурализма в Единой Европе. Евроконсерваторы и логика исторического развития. Тупики социализма

Ключевой вопрос: подрывает ли эта, набирающая силу, тенденция процесс становления Европы как единого гражданского пространства, в соответствии с гуманистическими принципами "крестных отцов" европейской демократии? Лично я считаю, что не подрывает, а, напротив, — усиливает. Я имею в виду, что развитие европейской демократии усиливает не приток "инопланетного" населения сам по себе, но общее усиление миграционных потоков, в том числе — в рамках собственно Евросоюза, что с неизбежностью подрывает в общественной жизни консервативную доминанту, крайней степенью выражения которой является узколобый авторитаризм, мутирующий, при благоприятных "погодных" условиях, в безальтернативный тоталитаризм.

Сегодня евроконсерваторы пытаются внушить мысль о провале политики мультикультурализма, обвиняя защитников последнего в формировании как бы пятой колонны варваров на территории священных пенатов (ager publicus или "публичного поля" римских граждан — если воспользоваться аналогиями из классической истории). При этом история учит, что Римская империя достигла наибольшего могущества и процветания как раз после того, как римское гражданство перестало быть привилегией собственно римлян, и даже сами императоры стали избираться преимущественно из провинциалов, включая азиатов и африканцев. Апофеозом гражданского общества в его античном формате стала многоэтническая и мультикультурная Византия, где само понятие "римлянин" (или "ромей") обрело новое, интегральное содержание, совершенно оторванное от этнического контекста и, прежде всего, означавшее гражданина империи, со всем набором его неотъемлемых прав.

Вместе с тем, против гражданского мультикультурализма — явно или косвенно — выступают в современной Европе не только консерваторы, но и значительная часть социалистов, делающих ставку на устаревшее понятие "национального производителя". Не следует забывать, что и фашизм, и национал-социализм имеют в своем основании именно социалистическую идеологию, доведенную до ее "логического предела" в условиях послевоенного кризиса европейской жизни и мощной экономической рецессии. Однако, я вовсе не считаю, что большевистская версия социалистического уклада, с ее декларируемым интернационализмом, является панацеей от экономического и политического неравноправия — о чем наглядно свидетельствует история зарождения и краха советского блока.

Европейская политическая культура вчера и сегодня. Идеология классового противостояния. Особенности индустриального и постиндустриального общества. Новые социологические доктрины

Идеология классового противостояния возникла в период складывания индустриального общества, характерного наличием трех основных факторов производства — труда, земли и капитала и, соответствующих им, трех экономических классов — пролетариата (монополистов трудовой ренты), землевладельцев (монополистов земельной ренты) и предпринимателей (монополистов денежной ренты). В условиях постиндустриальной экономики, возникшей вследствие информационной революции, три фактора производства индустриализма утрачивают свое значение, уступая место новому, так называемому "интегральному" фактору противодства (или TFP, фиксирующий производительность общей инвестиционной сети), что, в свою очередь, ведет к принципиальному изменению структуры доходов населения и размыванию традиционной классовой солидарности так называемых "факторных монополистов". К примеру, современный рабочий не зависит исключительно от своей трудовой ренты (зарплаты), но может систематически получать часть дохода в виде земельной или денежной ренты (т. е. за счет обладания недвижимостью или биржевыми акциями). То же самое относится и к другим классам: землевладельцы, образно говоря, больше не связаны запретом на коммерцию, а коммерсанты — на получение земельных титулов.

Все это ведет к девальвации традиционных политических идеологий индустриальной эпохи, некогда обслуживавших интересы рабочего класса, землевладельцев и коммерсантов — т. е. социализма (лейборизма), консерватизма и либерализма соответственно. Одна из радикальных проблем в общественно-политической жизни современной Европы состоит в том, что формирование адекватной реальным экономическим условиям политической идеологии блокируется сугубо партийной риторикой устаревшего "индустриального" типа, вводящей общественное сознание в заблуждение по поводу не только оперативной политики популярных партий, но и актуальных задач развития современной демократии в целом.

Социологи и политтехнологи уже не первый год пытаются преодолеть технически устаревший классовый подход и выработать новые критерии для системообразующих общественных кластров в условиях развивающегося постиндустриального порядка. В последнее время наибольшей популярностью (естественно, в узких экспертных кругах) пользуется термин немецкого социолога Ульриха Бекка "прекариат" (от латинского слова precarius — "временный", "непостоянный", "ненадежный", "преходящий"), означающий социальный слой с неустойчивыми доходами, негарантированной занятостью. Т. е. "прекариями", по определению, могут считаться не только социальные иждивенцы и вчерашние пролетарии как "живущие на одну зарплату" и не имеющие на черный день никакой финансовой подушки, но и представители свободных профессий-фрилансеры (журналисты, артисты, юристы, преподаватели, вообще — различного рода наемники без фиксированных договоров), плюс мелкие предприниматели и даже политики (такая категория "свободных политиков" существует, например, в Великобритании). Прекарии — совершенно новая социальная категория, "системно" противостоящая всем тем, кто имеет относительно стабильную базу материального существования, прежде всего — государственным чиновникам, крупным предпринимателям и обеспеченной элите в целом, которую можно было бы, по аналогии, назвать "истеблишментом" (от латинского слова stabilis — "устойчивый") — т. е. реальными консерваторами.

К новому классу прекариев относится подавляющая часть мигрантов и разного рода меньшинств, подчас лишенных не только полноценной институциональной защиты своих экономических интересов, но и элементарных человеческих прав. Вместе с тем, доля этой категории населения в Европе постоянно увеличивается.

Современные мигранты как пассионарии постмодерна. Специфика мигрантского менталитета. Единая Европа как общий дом народов

Характерная закономерность современной глобальной миграции состоит в значительном увеличении среди мигрантов доли лиц с высоким уровнем образования и профессиональной квалификации. Миграция все больше становится нормой нового среднего класса, покрывающего запросы глобальных рынков высококвалифицированного труда. Сегодня границы национальных государств, в поисках заработка, пересекают не только чернорабочие и коммерсанты, но также научно-техническая и гуманитарная интеллигенция. Население с мигрантским фоном образует, в целом, наиболее гибкий контингент рабочей силы, адаптированной к производственным нормам глобальной экономики. На фоне консервативного европейского местничества мигранты представляются самыми настоящими двигателями прогресса. Причем, не только в фигуральном смысле слова. Мигранты — это пассионарии постмодерна.

Значительная часть мигрантов имеет европейское гражданство. Пожалуй, никто как мигранты не желал бы жить в действительно единой, свободной Европе, где права всех ее жителей равны, вне зависимости от места рождения человека, и в равной степени неукоснительности соблюдаются на всем пространстве Евросоюза. С точки зрения политической лояльности, большинство европейских мигрантов — как мне представляется — предпочло бы Единую Европу отдельному национальному государству. Подавляющее большинство мигрантов, не будучи от рождения связано с местническими традициями, не имеет психологических оснований однозначно идентифицироваться с культурой страны проживания. Иное дело — Единая Европа как большое мультикультурное пространство общего сосуществования, где в Лондоне ты чувствуешь себя так же адекватно, как Париже или Берлине. Именно так ощущают себя сегодня передовые европейцы — не только с мигрантским фоном, но и вполне "автохтонные" представители научных, культурных и деловых кругов.

Новая европейская политическая культура против консервативного местничества. Перспективы развития гражданского самосознания. Уроки истории

Прекариат против истеблишмента? Все вышесказанное подводит нас к простой мысли: не настало ли время для новой политической культуры общеевропейского масштаба? Уже сегодня, в соответствии с нормами евросоюзного законодательства, теоретически возможно формирование транснациональных партий. Фактически, на примере Европарламента, мы видим попытки к объединению консервативных, социалистических и либеральных партий отдельных стран в глобальные блоки — нечто вроде общеевропейских партий. Тем не менее, будучи, по-существу, партиями консервативного чиновничества, или истеблишмента, эти политические корпорации укоренены в национальном электорате как "национальном производителе" и жестко связаны в своих целях и задачах с психологией титульного местничества из "гнилых местечек" (так назывались в английской истории электоральные округа с "наследственным" правом делегировать в Парламент непропорционально большое число депутатов).

Выводы из этого напрашиваются самые прозрачные: может быть, правом на формирование общеевропейской партии ущемленного прекариата воспользуются отвязанные мигранты — разумеется, в сотрудничестве с прогрессивной европейской общественностью? Аналог сложившейся ситуации можно найти в истории Древнего Рима, где интересы плебеев или "неримлян" (т. е. тех, кто не входил в наследственную касту римских граждан-патрициев) стали предствалять в сенате так называемые народные трибуны. Последние имели право накладывать вето на распоряжения или постановления любого магистрата и сената, арестовывать и приговаривать к штрафу чиновников и рядовых граждан, созывать собрания плебеев, заседания трибутных комиций и сената, издавать эдикты и предлагать законопроекты. Позднее "трибунская власть" вошла в сложносоставную магистратуру римских императоров, которые, таким образом, стали править от имени всего римского народа, включая плебеев и граждан неиталийского происхождения. В результате этого гражданская идея возобладала над мифологией культурно-этнической исключительности, и римский мир обрел универсальный характер. Не к этому ли характеру стремится и Единая Европа — Европа граждан, а не государств или регионов?
 

2023 © www.eursa.org